Индуизм процветает на юге и востоке Индии, мусульманству ближе запад. Дели и Агра -- бывшая столица и самое известное место Индии -- оформились в период династии Великих Моголов (XVI-XVII вв.) и представляют собой города с достопримечательностями мусульманской архитектуры. Это прежде всего крепостные стены фортов из красного кирпича -- "Red Fort", которые есть практически во всех крупных городах (также и в Бенаресе, и ближайшем к Дели городе Джайпуре) -- и дворцы гробниц шахов и шейхов, неотличимые от мечетей.
Мусульманская Индия во многом похожа на нашу Среднюю Азию: и по архитектуре, и по характеру людей. Сами таджики и узбеки воспринимают Индию родственной страной. Когда мы путешествовали по Средней Азии, они часто с затаённым трепетом спрашивали нас, любим ли мы индийские фильмы. Ответить: нет -- означало бы обидеть, и они бывали нам признательны, когда мы говорили, что смотрим их с удовольствием.
По сравнению со Средней Азией Индия культурнее и замкнутее, климат значительно мягче, и жара переносится легче. Если Средняя Азия летом с двух до пяти вымирает, проводя дневное время в чайхане, и принимается за дела к закату, в Индии такого нет: рабочий день начинается с семи и к пяти заканчивается. Народу больше, и люди менее общительны: наши среднеазиаты куда более склонны рассказывать байки -- и когда мы проезжали на велосипедах мимо деревень, они обступали нас толпой, распрашивали, звали выпить чаю или остановиться, не оставляя возможности избежать контакта. А в оживлённых местах Индии можно и помолчать -- хотя, пересекая заповедник Конарака, было естественно здороваться со всеми встречающимися на дороге людьми. В поезде я общалась даже меньше, чем это было бы в аналогичной ситуации в России, разговорившись только с человеком своего типа: с молодой женщиной, владеющей английским и работающей на компьютере,-- она пару лет была замужем, детей пока не было. Индусы не заводят по шестнадцать детей, как среднеазиаты, и женщины более независимы. Правда, продвигаясь от Дели дальше на мусульманский запад, можно встретить чадру, но гораздо реже, чем белый тюрбан сикхов, который там уже поголовно носят все мужчины.
Агра похожа на Дели, дорога из Дели в Агру занимает шесть часов. Мы ехали с группой на автобусе не останавливаясь, о чём я сожалела: по дороге мы проехали ещё пять-шесть городков с фортами и мечетями, издали выглядевшими ничуть не хуже, чем Ред Форт в Дели или знаменитый Тадж-Махал.
Тадж-Махал -- священное место для индусов: перед входом они снимают обувь, как перед входом в храм. Не потому, что там похоронен шах Джахан, при котором династия Великих Моголов достигла своего расцвета. Но потому, что это памятник любви, которая в философии мусульманства (суфизме) играет столь возвышенную роль: как любовь ученика к учителю, или любовь человека к Богу. Шах Джахан выстроил гробницу своей любимой жене -- которая, как указывал путеводитель, "трагически скончалась, родив ему четырнадцатого ребёнка". Двадцать два года он строил супруге усыпальницу и повелел захоронить себя вместе с ней. На их могилы до сих пор бросают цветы, и рядом с ними стоит священнослужитель. Слева от белого здания гробницы с круглым куполом и четырьмя высокими башнями стоит похожая на неё мечеть, и я видела, как несколько мусульман сели перед ней и начали молиться.
Перед усыпальницей Тадж-Махала -- поистине райский сад, где цветут цветы, поют птицы и шныряют похожие на наших белок бурундучки, которых можно покормить с рук. И у моих подруг этот памятник любви оставил неизгладимые воспоминания. Одна из них, завернувшись в шарф белого пенджаби и соорудив на голове подобие тюрбана, заявила: "Это -- моё!"-- а другая разрыдалась о том, что никто не любит её настолько, чтобы воздвигнуть ей такую же гробницу.
Правда, на меня Тадж-Махал после индуистских храмов не произвёл особого впечатления: он был столь же красив, как и на картинках или по телевизору. Мусульманская архитектура привычней нам, вдобавок там много туристов. Большинство -- самих индусов, как и везде: незначительная масса европейцев растворяется без остатка в этом почти миллиардном народе, что меня радовало. Осмотрев Тадж-Махал со всех сторон и остановившись сзади, любуясь, как он возвышается над обрывом реки, что в фильмах обычно не показывают -- я по-русски разговорилась с врачом-ветеринаром, который приехал туда со всей семьей -- женой и четырьмя детьми, на выходные в гости к другу. На прощанье они подарили мне серёжку -- как говорится, "для милого дружка и серёжка из ушка". Подтвердив этим, что хипповские традиции: ниточки, браслетики, "фенечки" -- как и свободно свисающая одежда, в которую быстро переоделась вся наша психологическая группа, сменив на неё обтягивающие платья и брюки,-- ведут начало из Индии, и органически присущи её духу.
Второе известное место рядом с Агрой -- Фрахтепур Сикри: Мёртвый город -- а правильнее говоря, опустевший город. Легенда рассказывает, что у шаха Джахана долго не было сына. И он отправился к шейху, который жил отшельником в пещере, с просьбой помочь ему в этой беде. Шейх помолился, и сын родился. И шах из благодарности решил перенести свою столицу в то святое место, где жил отшельник: а он жил на высоком холме (-- как говорится, "если гора не идёт к Магомету..."). Шах построил там свой дворец -- и сейчас можно видеть множество полностью сохранившихся изящных зданий: приёмную, казну, сокровищницу, гарем турецкой жены с дорожкой в середину каменного бассейна, гарем христианской жены -- и т.д. Между ними цветут кусты, все целиком покрытые красными цветами и бегают полосатые бурундуки.
Но на вершине холма были перебои с водой -- и после смерти шаха его резиденция опустела. Однако там осталась могила шейха: к ней и сейчас приходят женщины. Считается, что если обойти вокруг могилы по часовой стрелке -- так же, как вокруг алтаря индуистских храмов -- Аллах пошлёт ребёнка мужского пола. Эта проблема остаётся актуальной для индусов, поскольку кто-то должен заботится о них в старости и об их душе после смерти -- и согласно верованиям многих народов, это должен быть сын.
Таковы две самые известные мусульманские легенды Индии, через которые можно понять след ислама в индийской культуре. Его ярко отражают дворцы Раджастана. Но, возможно, впечатление о месте ислама в жизни Индии будет неполным, если не вспомнить храм Бахаи в Дели и не сказать, что даже ислам в удивительной стране продолжает творчески развиваться. И мусульманское учение Бахауллы обнаруживает ту же тенденцию к слиянию всех религий, как и индуизм. Мне сложно судить об индийских католиках -- я встретила лишь одного крещёного индуса -- описанного выше, который подтверждал общее правило. Но сам факт, что индусов крестил апостол Фома: тот самый Фома неверующий, с именем которого связывают некононическое Евангелие и эзотерические истины христианства,-- тоже, наверное, чего-то стоит.
